Кондопожский ЦБК: вместо «финансовой пирамиды» новый комбинат?
05 ноября 2014 года
Исполнительный директор ОАО «Кондопога» видит предприятие «последним солдатом» на газетном рынке
В июне нынешнего года Арбитражный суд Карелии ввел в ОАО «Кондопога» внешнее управление, хотя при анализе финансового состояния компании временный управляющий пришел к выводу о невозможности восстановления платежеспособности предприятия. Этот вывод подтвердило и аудиторское заключение, подготовленное для акционеров комбината компанией «Аваль-Ярославль». Однако, несмотря на то, что временный управляющий высказался за признание ОАО «Кондопога» банкротом и открытие конкурсного производства, суд согласился с мнением большинства кредиторов компании, которые проголосовали за введение на предприятии внешнего управления.
Между тем, по итогам первого полугодия чистый убыток ОАО «Кондопога» составил почти 725 миллионов рублей. Насколько возможно при таких финансовых показателях восстановление платежеспособности компании-должника? С этим вопросом «Вести Карелии» обратились к исполнительному директору Кондопожского целлюлозно-бумажного комбината Дмитрию Туркевичу.
— Во-первых, я не могу согласиться с тем, что временный управляющий так уж настаивал на конкурсе и говорил о невозможности восстановления платежеспособности комбината, — заметил исполнительный директор ОАО «Кондопога». – Во-вторых, надо понимать, что в бухгалтерской отчетности заложено огромное количество расходов, которые ложатся на себестоимость. Это повышает убытки, которые на самом деле просто «бумажные цифры». Как, например, огромные курсовые разницы в наших валютных кредитах, амортизация или проценты по кредитам, которые сейчас заморожены. Поэтому я не придаю в этой части большого значения бухгалтерской отчетности, которую мы публикуем.
Что касается платежеспособности комбината, давайте разделим ее на два вида. С одной стороны, его платежеспособность восстановлена и восстановлена полностью. Еще весной 2013 года. Что я имею в виду? Это способность комбината полностью выполнять свои текущие обязательства. На сегодняшний день мы исполняем их исправно, в срок, не имеем просроченной кредиторской задолженности. Что касается второго вида платежеспособности, возможно, имеется в виду способность вернуть 14 миллиардов рублей долгов, которые были накоплены ранее. Да, скорее всего, это не возможно. По сути, комбинат до 2013 года имел все признаки финансовой пирамиды. Когда предприятие брало новые кредиты, они использовались не на инвестиционные цели, они не вкладывались в некий ресурс, который приносит доход, а с их помощью просто гасили проценты по старым кредитам. Долг – это тоже продукт, который можно продать. Но на сегодняшний день рыночная стоимость реестровых долгов комбината близка к нулю. Реестровый долг ОАО «Кондопога», если выйти на рынок, продать невозможно, он никому не нужен, и погасить эти долги комбинат уже не в состоянии. Поэтому с кредиторами необходимо работать, договариваться о дисконтах, хотя в режиме внешнего управления делать это уже сложно.
План внешнего управления подразумевает, прежде всего, продажу непрофильных активов и расчет с кредиторами за счет вырученных средств. После чего будет проведена какая-то реструктуризация остального долга. Все 14 миллиардов мы не погасим. Но каким-то образом вопрос с кредиторами нужно решать, и это тема переговоров, результат которых по сумме дисконта я сейчас предсказать не могу.
— Как вы собираетесь выстраивать взаимоотношения с поставщиками древесины, которые перестали отгружать комбинату сырье? Как я понимаю, основные претензии лесозаготовителей к Кондопожскому ЦБК заключаются в том, что комбинат их, образно говоря, «кинул». Они поставляли лес под устные гарантии республиканского руководства, а эти гарантии в итоге не были выполнены.
— Общий реестровый долг комбината перед поставщиками древесины не превышает 400 миллионов рублей. В рамках внешнего управления для нас все кредиторы одинаковы. Нам не важно, должны мы 400 миллионов поставщикам леса, банками или энергетикам. Они все равны, мы не можем выделять кого-то и платить им отдельно. За это предусмотрено уголовное наказание.
— Но компания «Карелия Палп» (с лета 2013 года Кондопожский ЦБК работает по давальческой схеме, перерабатывая поставляемое ООО «Карелия Палп» сырье – прим. редакции) выкупила долг комбината у банка ВТБ. Может, имело смысл выкупить и долги предприятия перед лесозаготовителями, чтобы вернуть прежнее доверие к комбинату?
— Я считаю, что прежнее доверие к комбинату восстановлено. На сегодняшний день все лесозаготовители нам спокойно поставляют лес. Более того, части из них мы предоставляем банковскую гарантию. Я еще раз скажу, что комбинат находится в процедуре банкротства, и судом признано, что погасить предыдущую задолженность он не может. Предыдущий долг может быть погашен только в результате продажи части имущества, и эти средства будут распределять пропорционально между всеми кредиторами. То, что ООО «Карелия Палп» посчитало для себя целесообразным выкупить долг ВТБ, это, я допускаю, было сделано с целью определенного влияния на собрание кредиторов. Необходимости выкупать долги лесозаготовителей нет.
— Вы сказали, что все лесозаготовители поставляют вам лес. Но часть прежних карельских поставщиков комбината так и не отгружает вам древесину.
— Даже если такие есть, их минимум, и дело не в отсутствии доверия к комбинату. Тем поставщикам, доверие которых к комбинату не восстановлено на 100 процентов, мы предоставляем банковскую гарантию. У нас условия поставки – отсрочка платежа 20 календарных дней, и на это время предоставляется банковская гарантия. Если мы не выполняем свои обязательства, их гасит банк.
Мы в принципе ощущаем в Карелии дефицит нашего сырья – елового баланса. У нас конкурент и Сегежский ЦБК, который может его потреблять, и Финляндия. Из приграничных районов еловый баланс сейчас идет к финнам. Приведу лишь несколько цифр. Стоимость елового баланса в Коми – 500 рублей. Где-то он вообще гниет на делянках и пропадает. А мы вынуждены платить по тысяче рублей без НДС.
— Ну, это очевидно. Если у карельских лесозаготовителей есть возможность отправлять лес в Финляндию по более высокой цене, да еще при постоянно растущем курсе евро…
— Да, вот вам баланс спроса и предложения. Карл Маркс и его друг Энгельс. Все очень просто.
— И чем вы в такой ситуации собираетесь заманивать поставщиков древесины на комбинат?
— Лесозаготовителя можно заманить на комбинат только одним – ценой. Мы вынуждены работать в рынке и платить рыночную цену. Другое дело – то, что у комбината давно существует его основная проблема. ОАО «Кондопога» – один из немногих, если вообще не единственный в России ЦБК, который не имеет собственной лесосырьевой базы. Вопрос обеспечения комбината сырьем мы намерены решать тем, что будем добиваться выделения нам собственной лесосеки. Минимум 50 процентов леса мы должны заготавливать сами.
— Вы – это кто? Комбинат или «Карелия Палп»?
— Скажем так: группа компаний, которая заинтересована в стабильной работе комбината. Когда я говорю «мы», я не выделяю конкретное юридическое лицо.
— Компания-банкрот, навряд ли, сможет получить лес в аренду…
— Может быть, и сможет. Смотрите в чем фокус. Дело в том, что лес должен получать потребитель. Какому бы юридическому лицу не выделялся лес, основная его задача – поставить этот лес на комбинат. Это должно быть либо само ОАО «Кондопога», либо компания, которая имеет с «Кондопогой» долгосрочное соглашение. Но тут есть другой вопрос. На сегодняшний день у региональных властей нет полномочий выделять лес адресно. Лес можно выделить либо по инвестиционному проекту, либо на открытом аукционе. На открытом аукционе цена на лес доходит до 360 рублей, эту цену могут дать лесозаготовители, которые его вырубят и вывезут в Финляндию. Мы такую цену выдержать можем, но не хотим, поэтому мы сейчас поднимаем вопрос о том, чтобы предоставить регионам право выделять лес не только по результатам аукционов, но и по конкурсу. Это означает предъявление потенциальным арендаторам дополнительных требований. Это могут быть и условие переработки леса в Карелии, условие поставки древесины на градообразующее предприятие. Здесь должны думать законодатели, но власть понимает, что «Кондопоге» нужно выделить лес, а законных способов сделать это — нет. В Государственной Думе сейчас разрабатывается законопроект, который позволит выделять лес по конкурсу. Мы этот законопроект ждем, потому что считаем, что можем справедливо претендовать на выделение комбинату лесосеки. Но еще раз подчеркну, что юридическое лицо – это второй вопрос.
— Может быть, уже уместно говорить о группе компаний, в которую войдет ОАО «Кондопога»?
— Я этого не исключаю.
— Речь будет идти о создании лесопромышленного холдинга?
— Рано или поздно он возникнет. Может быть, это прозвучит немного неправильно, но юридическое лицо ОАО «Кондопога», скорее всего, обречено на то, что через какое-то время перестанет существовать. Может быть, три-пять лет, но я думаю, что это юридическое лицо рано или поздно будет закрыто.
— Как я понимаю, холдинг будет заниматься не только производством газетной бумаги, тем более что прогнозы и российских и зарубежных экспертов для этого вида продукции весьма пессимистичны?
— Я бы не назвал эти прогнозы пессимистичными. Они очевидные. Газетная бумага рано или поздно умрет. Для меня пессимистичный прогноз – это если рынок газетной бумаги проживет пять лет, а оптимистичный – пятьдесят. Нужно понимать, что будет происходить в этот период. Мне достаточно, если мировой рынок газетной бумаги будет составлять 770 тысяч тонн, а мы сделаем комбинат самым конкурентоспособным по себестоимости. Остальные закроются, и мы останемся одни. Наша задача – остаться последним солдатом на этом рынке и быть самым конкурентоспособным в мире. Какой-то рынок газетной бумаги останется даже через пятьдесят лет. Вопрос – сколько мы еще продержимся. Я считаю, что минимум пять лет у нас еще есть. Но у нас много идей, как перепрофилировать или, лучше сказать, модернизировать комбинат. Не исключаю, что самым экономически выгодным окажется снести все и построить новое предприятие.
— И найдется такой инвестор?
— Проблема не в инвесторе, проблема – в разработке модели, привлекательной для инвестора. Если нам удастся найти бизнес-модель, которая будет рентабельна и способна отдать инвестиционный кредит в течение семи-восьми лет, то инвесторы будут стоять в очереди.
— Но инвестор придет только на «чистый» комбинат, никому не нужны долги финансовой пирамиды, о которой вы говорили.
— Инвестор, который придет, будет готов вложить деньги в лесосеку, в новое оборудование. Он будет заинтересован в том, чтобы использовать действующую промышленную площадку и действующее производство. Все будет зависеть от того, что будет в новой бизнес-модели использовано. И то, что в этой модели будет использовано, инвестор должен будет выкупить у кредиторов. Он будет сравнивать, что легче: построить все новое или выкупить у кредиторов то, что у них есть.
Я в настоящий момент не рассказываю наши планы, я даже не рассказываю свое видение. Я представляю модель, которая основана на опыте 99 процентов предприятий-банкротов. Эта схема приблизительно у всех одинакова.
— И ОАО «Кондопога» пойдет по этой схеме?
— Еще раз повторю: не потому что это в планах, а потому что ничего другого в России не придумано. Может быть, мы придумаем что-то новое, но проведя ретроспективный анализ подобных ситуаций, я могу сказать, что в 99 процентов случаев ситуация развивается именно таким путем. На сегодняшний день нет понимания, что дешевле: построить новое предприятие или модернизировать действующее. Когда будет это понимание, когда будет понимание, какой процент производственных мощностей будет задействован в новой бизнес-модели, тогда и можно будет говорить конкретно.
Интервью взял Валерий Поташов